Увлечения его менялись, но в каждом деле,закотороеонбрался,он
достигал настоящего мастерства. Он владел не толькоперомписателя,нои
рубанком, пилой, топором. Зналтолквэлектротехникеиврадиотехнике.
Всегда что-нибудь мастерил: то строилбуер,токонструировалпланер.По
профессии он был инженером-химиком, окончил и кораблестроительноеотделение
политехническогоинститута,авдобавокимелзвание"штурманадальнего
плавания".
Это был один из тех "бывалых людей",которыхтакнастойчивозвалв
детскую литературу Горький.
Но далеко не все "бывалые люди" умеют рассказать читателям отом,что
испытали и увидели на своем веку. Богатый житейский опыт сочетался уБориса
Житковасразностороннимизнаниями и с редким даром
повествователя-импровизатора.
Вот почему он и сумел дать ребятамто,чтоиминтереснееинужнее
всего, - не "описания", а "случаи и приключения".
Не раз авторы детских книг изображали врассказахиочеркахлюбимца
ребят - слона. Но это был чаще всего "слон вообще","einElaphant",некая
сумма внешних признаков, дающая более или менее точное представление об этом
экзотическомживотном.АвотврассказеБорисаЖиткованетникакого
"инвентарного" описания слона, а есть живой, определенный слон - тотсамый,
которого увидел когда-то в Индии своими глазами автор [1].
Житков разрешает своему слону представиться юным читателямбезвсяких
предварительных рекомендаций.
А вместе со слоном перед глазами ребенка встает идалекая,диковинная
страна - Индия.
"...Когда сушей едешь... видишь, как все постепенно меняется. А тут две
недели океан - вода и вода, и сразуноваястрана.Какзанавесвтеатре
подняли... Товарищи дорогие, я за вас по две вахты в море стоять буду-на
берег отпустите скорей!.."
И вот уже автор на берегу, в индийском городе. Инавстречуемувалит
самый настоящий слон.
Борис Житков пришел в литературу немолодым человеком - ему было ужеза
сорок, - но пришел почти вполне сложившимся писателем,сосвоимстилеми
почерком, с большим, накопленным за долгиегоды,материалом.ПроЖиткова
можно сказать его же собственными словами: жизнь его влитературеначалась
не постепенно, а как-то сразу. "Точно занавес в театре подняли..."
Поработал он в печати не так уж долго - меньше пятнадцати лет, - ноза
это время успел сделать больше, чем иномулитераторуудаетсязаполвека.
Юные, да и взрослые читатели нашей страныоченьскороузналииполюбили
этого живого и увлекательного собеседника, зоркого наблюдателя и умельца.
Такой человек не мог остаться у нас незамеченным,хотьбольшуючасть
прожитых им лет провел не на виду у публики.
Судьба свела меня с Борисом Житковым в начале 20-хгодов,новпервые
услышал я о нем почти полстолетия тому назад.
Было это в 1907 году. Мой старший брат, в то времястудент-политехник,
был арестован по подозрениювполитической"неблагонадежности".Водной
камереснимсиделмолодойчеловек,толькочтоокончивший Одесский
университет. Это был неутомимый рассказчик и мастер на всеруки.Ончитал
своим товарищам покамеренаучныелекции,сочинялдлянихбесконечные
причудливыеистории,насвистываларииизопер,рисовалкарикатурына
тюремное начальство и придумывал ретивым администраторамметкиеисмешные
прозвища.
Родом он был с Черного моря и пересыпал свою речь флотскимисловечками
и поговорками.Полназывал"палубой",лестницу-"трапом",махорку-
"антрацитом" (по южному портовому говору -"антрацетом").Есликто-нибудь
произносил при нем слово "компас" по-сухопутному -сударениемнапервом
слоге, он неизменно поправлял своего собеседника: "КомпАс,батенька,ане
кОмпас".
Таким я знал Бориса Житкова по рассказам брата.
И когда лет черезшестнадцать-семнадцатьпослеэтогокомнев
редакцию пришелуженемолодой,нооченьэнергичный,подвижнойчеловек
небольшого роста, сухонький, смуглый, с острым профилем вождя краснокожих, и
назвал себя по имени и по фамилии, я сразу же догадался, что передо мною тот
самый Борис Житков, которого я знал по воспоминаниям юности ипорассказам
его школьного товарища К. И. Чуковского.
БорисСтепановичпринесвредакцию журнала несколько листков,
исписанныхубористыми своеобразным почерком. Пришел безо всяких
рекомендаций и без тех устных предисловий, которые обычно предпосылают своим
рукописям авторы, впервые приходящие в редакцию.
Отдав мне свой рассказ ("Над водой"), Житков остался ждать вшумноми
гулком редакционном коридоре, а я поспешилксвоимтоварищампоработе,
чтобы вместе с ними прочитать рукопись. Советская литература для детей тогда
только создавалась, и нам - людям, которым довелосьстроитьновыедетские
журналы, - был дорог каждый человек, приносивший в редакциюнетрафаретные
слащавые стишки и не рассказы, представляющиесобойплохозамаскированные
поучения, а прозуистихи,отмеченныемыслью,неподдельнымчувствоми
вносящие в литературу подлинный новый материал.
Все это оказалось в прозеЖиткова.Спервыхжестрокегорассказ
поразил меня четкостью, простотой, живым, анекнижнымязыком-точным,
метким и характерным. Нам сразу же стало ясно, что перед наминеслучайный
человек, пробующий силы в литературе, авполнесложившийсяписатель.Вся
наша редакция в полном составе вышла по моему предложению вкоридор,чтобы
приветствовать Бориса Житкова, его зрелый талант и молодой задор.
БорисСтепановичбыл,должнобыть,радтакомуприему, но, по
свойственной ему самолюбивой сдержанности, необнаружилникакихпризнаков
радости и только удивился, что редакция так быстро прочла его рассказ.
- Ишь ты! На всех парусах... А я, признаться,приготовилсякдолгому
дрейфу.
После этого Борис Житков стал частым гостем, а потом и своимчеловеком
в редакции детского журнала, который некоторое время носил скромное название
"Воробей", а впоследствии приобрел более громкое имя - "Новый Робинзон".
---
Многие из повестей и рассказов, вошедших позже в первуюкнигуЖиткова
"Злое море", печатались в этом журнале [2]. Некоторые рассказы мнедовелось
узнать сначала в устной передаче автора, а потом уже прочесть.
Рассказчиком Борис Степанович был превосходным.
В его живой, своеобразной речи звучали всевозможные голоса, все оттенки
говоров, определяющих профессию, возраст, родину любого изегоперсонажей.
Южный портовый грузчик, судовладелец-грек, помор-охотник, глухой отвечного
грохота клепальщик с верфи - каждый из них говорил у Житкова на свой лад.
Устно - во время бесед заредакционнымстолом-сочинилонпервые
вариантырассказов"Прослона","Прообезьянку",многиеиз "Морских
историй".
Помню во всех мелких подробностях егорассказогрузчикахвстаром
порту, где почти вся работа производилась по старинке - чаще всеговручную.
Люди поднимали подчас непосильныйгрузиподбадривалисебя,какшилом,
горькой, острой, грубой бранью, не щадящей ничего на свете.
И казалось, остановись на миг эта брань - иогромные,тяжелыечувалы
беспомощно упадут с плеч на землю...
Вероятно,Житковнезаписалзначительнойдолитех замечательных
затейливых историй,которыеонстакойохотойистакиммастерством
рассказывал своим друзьям после окончания работы в редакции, у себя дома,в
трамвае или в поезде.
Остраяпамятьподсказывалаемухарактерныечерты,которыеделали
видимым и осязаемым все, о чем бы он ни рассказывал.
Однажды речь зашла окаком-токитайскомприморскомгороде.Молодой
литератор, незадолгопередтемвернувшийсяизпутешествия,пустилсяв
подробное описание местных улиц,домов,костюмов.Однакоемутакине
удалось дать слушателям сколько-нибудь ясноепредставлениеопричудливой,
незнакомой обстановке.
В разговор вмешался Борис Степанович. Он был немногословениупомянул
всего лишь одну характерную для этого города деталь.Посредитеснойулицы
висят длинные и узкие афишиилиобъявлениясвыведенныминанихтушью
иероглифами. Легкие полоски бумаги с черными значками шелестят иколеблются
от ветра каждый раз, когда под ними проходят рикши или проезжают экипажи.
Этой одной небольшой подробности былодовольно,чтобымывообразили
улицу, которой ни разу не видали.
---
Борис Житков никогда не был в литературе дебютантом.
Весь тот сложный и трудный путь, который выпадает надолюначинающего
писателя, он прошел как-то за кулисами, еще до выхода своего на литературную
арену.
Онбылвнимательнымижаднымчитателем,хорошозналрусскую и
французскую литературу (по-французски он читал и писал совершенно свободно),
был глубоко знаком с местными диалектами, с фольклором.
В продолжение многих лет он усердно велдневник-настоящийдневник
писателя, занося в него и беглые впечатления,исобытияокружающейжизни
[3].
Щедро - по-писательски -тратилонсилыивремянаперепискусо
множеством людей, знакомых и незнакомых, со взрослыми и детьми.Письмаего
полны юмора, свежих - своих - мыслей и тонких наблюдений [4].
По его собственным словам, он писал стихи и прозу задолго до того,как
начал печататься.
Почему же так поздно стал он профессиональным писателем?
Этоможнообъяснитьразнообразиемегоспособностей,интересов и
увлечений, которые тянули его то в одну, то вдругуюсторону.Штурманское
дело, химия, кораблестроение, музыка (игра на скрипке) поочередно овладевали
его помыслами, вытесняя все остальное. Чем только не занимался оннасвоем
веку! Был рыбакомишкольнымучителем,зналтолкивпечатном,ив
столярном, и в слесарном, и в пожарном деле. Сам того не подозревая, онкак
бы готовил себя к роли писателя, который может рассказать молодым поколениям
обо всем, что создали на свете человеческая мысль и человеческий труд.
Неизвестно, пробовал ли он отдавать в печатьсвоистихиипрозудо
революции.
Человеком он был гордым ислишкомзанятым,чтобытратитьвремяна
хождение по редакциям или даже на переписку с ними.
Оглядываясь на писательскийпутьБорисаЖиткова.понимаешь,чтов
литератору он пришел совсем не поздно, а как раз вовремя.
Революция дала детям лучшее из классической и фольклорной литературыи
создала новую детскую книгу, главной темой которой стал творческий труд.
Кому же было работать в этой новой, советской литературе для детей, как
не Борису Житкову - человеку, который не толькознал,какделаютсясамые
разнообразные вещи, но и глубоко - всем своим существом - чувствовалпоэзию
ладного, дружного, искусного труда.
---
О любой профессии он умел рассказывать не как обычный популяризатор,а
так, как мастера говорят о своем любимом деле, - смело, весело,просто.Он
нежно любил и хороший рабочий инструмент, идобротныйматериал,абольше
всего любил ловкого и умелого мастера, рукам которого подчиняются идерево,
и металл, и вся окружающая нас природа.
Борис Житков писал не только для детей. Мы знаем его талантливые романы
[5], пьесы [6] и статьи [7], написанные для взрослых.
Но я думаю, что свое,житковское,новоесловосказалонименнов
детской литературе, где так нужно и смелое воображение, и знание жизни.
К многочисленнымюнымчитателям,неотгороженнымотмирастенами
дореволюционной "детской", обращаетсяЖитковвсвоихкнигах,написанных
характерным и в то же время чуждым какой бы то ни было нарочитости языком.
Чтобы писать для детей, автору надо не только знать современныхребят,
но и помнить собственное детство, свои детские волнения, радостиипечали.
Борис Житков обладал этой счастливой памятью и потому так отличноизображал
детей, отнюдь не принижая и не упрощая их.
Да и взрослые персонажи не служат у него только рамой, окружающеймир,
где живут дети. У них своя жизнь, свои мысли, чувства, характеры.
В первые годы литературной работы Житков в шутку называл себя инойраз
"грузовиком", в противоположность "легковым автомобилям", то естьпоэтами
беллетристам, которые не обременяют своих книгтяжеловеснымпознавательным
материалом.
На одной из своих книг, подаренных мне, он сделал надпись: "Курьерскому
от товарного".
Однако книги Житкова подчас превосходятмногиетома,написанныеего
собратьями по перу, беллетристами и поэтами, и в легкости, и втемпе,ив
изяществе.
Правда, значительную часть его книг для детейсоставляют
рассказы-очерки об электричестве и печатном деле, о плотниках и пожарных,о
железной дороге, о компасе и самодельном буере.Кажется,неттойобласти
техники, которой бы не коснулся Житков. Впрочем,ивэтихпознавательных
очерках он остается художником. Читая его книжку о плотнике, не знаешь, чему
большеудивляться:ловкомуиточномуискусствурусского мастерового,
оставляющего на дереве тончайшуюрезьбу,илиизобразительномумастерству
автора, который так хорошо знает силу, вес, оттенок каждого слова.
Однако не в изображениивещей,созданныхчеловеческимтрудом,была
главная сила Житкова.
Не менее, а инойраздажеболееискусноумелонрисоватьлюдей,
передавать их неуловимые душевныедвижения.Врусскойлитературенемало
замечательных книг о детстве. Среди таких книг можно с полным правом назвать
рассказ Бориса Житкова "Пудя". Бережно, любовно, с мягким юморомпоказывает
Житков, какими огромными кажутся подчас ребятам события, в которыхвзрослые
не усмотрели бы ничего значительного. Житков избегаетнавязчивыхпоучений.
Не предвзятая характеристика, не рекомендация, данная автором,аповедение
его действующих лиц в трудных и острых положениях дает нам представлениеоб
их чувствах и характерах. В минуты тяжелого испытания-вовремяшторма,
крушения,метели-яснеевидишь,ктосмел,щедр,великодушеникто
себялюбив, мелочен, труслив.
Говорить оглавных,осамыхсущественныхчертахчеловека-дело
настоящего, большого писателя, а детского в особенности.
Это умел делать Борис Житков.
|
