Рассказывают, будто в одном из музеев невмеруретивыйэкскурсовод
останавливал публику, пытавшуюся рассматривать картинынастенахбезего
компетентной помощи.
- Не смотрите, не смотрите, - говорил он. - Я вам сейчас все расскажу.
Хоть и реже, чем прежде, но до сих порещеунасвстречаютсясудьи
искусства, полагающие, что сущностьживописи,скульптуры,поэзииидаже
музыки заключается в одномлишьбеллетристическомсюжете,которыйможно
пересказатьсвоимисловами.Ценителименеенаивныепонимают, что у
художественногопроизведениядолжныбыть и другие качества, кроме
интересного сюжета. Однаковесьмамногиеизнихизмеряютэтикачества
линейнымимерами,упрощающимиоценкуи позволяющими сопоставлять и
сравнивать степень мастерствасовершеннонесхожихмеждусобоюпоэтови
художников.
В суждениях о поэзиитакимикритериямичащевсегослужат-после
идейностиинаправленности,определяющих значимость произведения, -
образность, музыкальность, оригинальность сравнений и т. д., причем всеэти
достоинства рассматриваются отдельно друг от друга и независимоотцелого.
Признаками хороших стихов обычно считаются обилие образов, полнота и новизна
рифмы,разнообразиестихотворныхритмови другие, выражаясь языком
коннозаводчиков, "стати".
Подобные оценки, встречающиеся в рецензиях иотзывахразличногорода
консультантов, редакторов и руководителей литературных кружков, влияют-и
довольно существенно - на судьбы поэзии. Происходитсвоеобразнаяселекция,
ведущая к одностороннему развитию способностей поэта. Сугубая испециальная
забота о рифмепревращаетмногихнелишенныхдарованиястихотворцевв
искусных и усердных рифмоплетов. Поиски разнообразных размеров часто ведут к
механическим упражнениям. Чрезмерное стремление к остроте и новизнеобразов
рождает внешние эффекты и банальность наизнанку.
Болеечетвертивекатомуназадунасдажесуществовала особая
литературная школа, считавшаяобразностьсвоимидейнымзнаменем,-так
называемый имажинизм.
Спору нет, поэт, художник мыслит образами.Ноеслиобразстановится
самоцелью, он превращается в некое подобие флюса.
Мы знаем силу и меткость пушкинских образов, сравненийиметафор.Но
наряду с такими строчками, как:
И мимо всех условий света
Стремится до утраты сил,
Как беззаконная комета
В кругу расчисленном светил 1, -
или:
Нева металась, как больной
В своей постели беспокойной [2], -
вынайдетеуПушкинастихи,гденетникакихобразов, метафор,
метонимий. Например:
Я вас любил - любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.
Если в этих двух четверостишиях и создается какой-нибудь образ, то лишь
внутренний,духовныйобликпоэта,написавшего такие великодушные и
проникновенные стихи о любви.
Все интонации, все паузы этих стихов совершенно естественны и втоже
время безупречно музыкальны.
Но, может быть, музыкальностьидолжнабытьглавнымкритериемпри
оценке поэзии?
Ведь говорил же замечательный французский поэт Поль Верлен:"Музыка-
прежде всего".
И в самом деле, без музыки нет поэзии.Этолюдизналисдревнейших
времен.
Однако что значит музыкальность в применении к стихам?
Музыкальной называли многие декламацию Надсона.
Музыкальными считались в свое время салонные стихи Апухтина.
Бальмонт - поэт ивсамомделемузыкальныйпоприроде-поражал
читателей то потоком внутренних рифм:
Как живые изваянья, в искрах лунного сиянья
Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берез... [3] -
то игрой аллитераций.
Все это воспринималось как проявление высшей виртуозности.
Иныепоэтысчитали,чтомузыкальностьпридаютстихамзвучные и
причудливые иностранные слова и даже фамилии.
Игорь Северянин писал:
Иди к цветку Виктории Регине,
Иди в простор,
И передай привет от герцогини
Дель-Аква-Тор...[4]
Или:
Моя дежурная адъютантесса,
Принцесса Юния де Виантро
Вмолнилась в комнату быстрей экспресса
И доложила мне, смеясь остро:
- Я к вам по поводу Торквато Тассо...
В гареме паника, грозит бойкот,
В негодовании княжна Инстасса
И к Лучезарному сама идет [5].
Андрей Белый подчинил свою прозу четкому, почти стихотворному ритму.И
читать эту сложную, размеренную прозу было так же утомительно, как ходить по
шпалам.
Нарочитая музыкальность, как и нарочитая образность, чаще всегобывает
признаком распада искусства.
Музыка и образы выступают здесь наружу, подобно сахару в засахарившемся
варенье.
Подлиннаямузыкалежитненаповерхности.Она-втаинственном
совпадении чувства и ритма, в каждом оттенке живой и гибкой интонации.
Вы найдете ее не только в стихах, но и в простой, прозрачной и вместе с
тем всегда загадочной прозе Лермонтова.
В одной печальной и тревожной реплике Веры из "Героянашеговремени":
"Не правда ли, ты не любишь Мэри? ты не женишься на ней?.."-кудабольше
подлинной, глубокой, правдивой музыкальности, чем в самых звучныхстихахс
искусственно подобранными аллитерациями.
Несколькими словами, двумя беглыми вопросами Лермонтовпроявляетвесь
облик и характер Веры, всю ее робость, нежность и покорность.
Разнообразие и богатство интонаций человеческого голоса передает только
та музыка, которая свободна от автоматизма пианолы или музыкального ящика.
Стих способен передать весь диапазон, всю безмерную ширь душевной жизни
человека. Так стоит ли тратить чудесные силы стиха на пустыеухищрения,на
словесные фиоритуры?
Один и тот же стихотворный размер может выразить самые различные мысли,
чувства, настроения.
Вспомните суровые и простые стихи Александра Блока, так верноичутко
передавшие предгрозовое затишье первых дней войны 1914 года:
...Вдруг под ветром взлетел опадающий лист.
Раскачнувшись, фонарь замигал,
И под черною тучей веселый горнист
Заиграл к отправленью сигнал.
И военною славой заплакал рожок,
Наполняя тревогой сердца.
Громыханье колес и охрипший свисток
Заглушило _ура_ без конца... [6]
Кажется, что размер, которым написаны этистихи,-четырехстопныйи
трехстопный анапест, - создан именно для них. Столько в нем торжественности,
военной строгости, сдержанной, суровой грусти.
Аведь точно таким же размером написана одна из баллад
Жуковского,говорящая совсем о других временах и событиях:
До рассвета поднявшись, коня оседлал
Знаменитый Смальгольмский барон;
И без отдыха гнал меж утесов и скал
Он коня, торопясь в Бротерстон [7].
Только внутренняя рифма в третьей строке внешне отличает этистихиот
стихов Блока. Но как различны их интонации, их стиль и словарь!
Сколько поэтов писали, пишут и, несомненно, будут писать четырехстопным
хореем - легким стихом, который мы привыкли встречать чаще всего в сказкеи
шутливой песенке.
Новы,вероятно,даженеузнаетеэтотзнакомыйвамс детства
четырехстопный хорей в стихах Александра Твардовского о переправе.
Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый, кромка льда...
Кому память, кому слава,
Кому темная вода, -
Ни приметы, ни следа... [8]
С какой бережнойточностьюзапечатлелиэтистихитревожныеминуты
переправы, когда решалась судьба отряда,ужеотчалившегонапонтонахот
нашего берега!
Почти вполголоса, даже шепотом, какпризадержанномдыхании,звучат
строки:
Кому память, кому слава,
Кому темная вода...
Тут и тревога, и надежда, и то тихое, почти беззвучное движение губ,с
которым мы произносим последние слова прощания.
Вряд ли Твардовский сознательно ставил перед собой именно такуюзадачу
- "показать, передать, выразить", когда писал эти стихи.
Но он писал их "от всей души", в самом буквальном значении этих слов, а
в таких случаях поэт крепко держит в руках все свои изобразительные средства
- рифму, размер, аллитерации, - и всеонивместе,анепорознь,честно
работают, подчиняясь хозяйской воле и выполняя задачи гораздо более сложные,
чем поиски рифм, размеров, образов.
Впрочем, заботиться о качестве и новизне рифмы, размера и ритма следует
каждому поэту. Только это не должно быть рассудочным, комбинаторским делом.
Никакиетехническиеупражнениявискусствеверсификациинемогут
научить поэтическому мастерству - точно так же, как нельзя научиться плавать
на суше.
|
