Писатель должен чувствовать возраст каждого слова.Онможетсвободно
пользоваться словами и словечками, недавноиненадолговошедшимивнашу
устную речь, если умеет отличать этумелкуюразменнуюмонетуотслови
оборотов речи, входящих в основной - золотой - фонд языка.
Каждое поколение вносит в словарь свои находки - подлинные илимнимые.
Одни слова язык усыновляет, другие отвергает.
Но и в техсловах,которыенакрепковросливсловарь,литератору
следует разбираться точно и тонко.
Он должен знать, например, чтослово"чувство"гораздостарше,чем
слово "настроение", что "беда" болеекоренноеивсенародноеслово,чем,
скажем,"катастрофа".Ондолженуметьулавливатьхарактерные речевые
новообразования - и в тожевремяценитьстаринныеслова,вышедшиеиз
повседневного обихода, но сохранившие до сих пор свою силу.
Пушкин смолоду воевал с архаистами, писал на них эпиграммыипародии,
но это не мешало ему пользоваться славянизмами, когда это ему было нужно:
...Сии птенцы гнезда Петрова-
В пременах жребия земного,
В трудах державстваи войны
Его товарищи, сыны...[1]
Высмеивая ходульную и напыщенную поэзию архаиста графа Хвостова, Пушкин
пишет пародию на его оду:
И _се_ - летит предерзко судно
И мещет громы обоюдно...
_Се_ Бейрон, Феба образец... и т. д.[2]
(Курсив мой. - С. М.)
Но тем же, давно уже вышедшим из моды торжественным словом "се"Пушкин
и сам пользуется в описании Полтавского боя:
И се - равнину оглашая -
Далече грянуло _ура_:
Полки увидели Петра.
Современное слово "вот" ("И вот - равнинуоглашая")прозвучалобыв
этом случае куда слабее и прозаичнее.
Старинные слова, какбыотдохнувшиеотповседневногоупотребления,
придают иной раз языку необыкновенную мощь и праздничность.
А иногда - или даже, пожалуй, чаще-поэтуможеткакнельзяболее
пригодиться слово, выхваченное из живой разговорной речи.
Так, в "ЕвгенииОнегине"авторупонадобилосьсамоепростонародное,
почти детское восклицание "у!".
У! как теперь окружена
Крещенским холодом она!..
Каждое слово - старое и новое - должно знать в литературе свое место.
Вводя в русские стихи английское слово"vulgar",написанноедажене
русскими, а латинскими буквами, Пушкин говорит в скобках:
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести:
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.
Оно б годилось в эпиграмме... [3]
Тонкое, безошибочное ощущение того, где, в какомслучае"годятся"те
или иные - старые и новые - слова исловесныеслои,никогданеизменяло
Пушкину.
Это особенно отчетливо видно в его стихотворении
"В часы забав иль праздной скуки...".
Тема этих стихов - спор или борьба прихотливой светской лиры истрогой
духовной арфы. Но спор здесь идет нетолькомеждусветскойромантической
поэзией и поэзией духовной. В стихотворении спорят между собоюидваслоя
русской речи - современный поэтическийязыкидревнеецерковнославянское
красноречие:
В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.
Если перваястрофаэтихстиховвсяцеликомпронизанапричудливым
очарованием свободной лирики, то во вторую уже вторгается иной голос - голос
торжественного и сосредоточенногораздумья.Постепенноонберетверхи
звучит уже до конца стихотворения.
Таким образом, стихи не только развивают основную тему,ноикакбы
материально воплощают ее в слове.
Человек нашел слова для _всего_, что обнаруженоимвовселенной.Но
этого мало. Он назвал всякое действиеисостояние.Онопределилсловами
свойства и качества всего, что его окружает.
Словарь отражает все изменения, происходящие в мире. Он запечатлел опыт
и мудрость веков и, не отставая, сопутствует жизни, развитию техники, науки,
искусства.Онможетназватьлюбуювещьирасполагаетсредствамидля
выражения самых отвлеченных и обобщающих идей и понятий. Более того,внем
таится чудесная возможность обращаться к нашей памяти, воображению, ксамым
разным ощущениям и чувствам, вызывая в нашем представлении живую реальность.
Это и делает его драгоценным материалом для поэта.
Какое же это необъятное, неисчерпаемоеморе-человеческаяречь.И
литератору надо знать ее глубины,надоизучатьзаконы,управляющиеэтой
прихотливой и вечно изменчивой стихией.
Поэт, которыйумеетпользоватьсявсейэнергиейслова,накопленной
веками, способен волновать ипотрясатьдушипростымсочетаниемнемногих
слов.
"Чертог сиял" [4], - говорит Пушкин, и этих двух словвполнедовольно
для того, чтобы вы представили себе роскошный пир изнеженной исамовластной
восточной царицы.
...А все плащи да шпаги,
Да лица, полные воинственной отваги [5], -
всего только две строчки, но как передают они суровое и строгое величие
двенадцатого года.
Если поэт живет в ладу со своим родным языком, в полной меречувствует
его строение, его истоки, - силы поэта удесятеряются. Слова длянего-не
застывшие термины, а живые,играющиеобразы,зримые,внятные,рожденные
реальностью и рождающие реальность. Его словарь - оркестр.
И это мы видим не тольконапримереклассиков-создателейнашего
поэтического языка.
Какой звучности стиха и меткости изображения достигает нашсовременник
Александр Твардовский в описании будничного зимнего утра на фронте:
...Шумным хлопом рукавичным,
Топотней по целине
Спозаранку день обычный
Начинался на войне.
Чуть вился дымок несмелый,
Оживал костер с трудом,
В закоптелый бак гремела
Из ведра вода со льдом.
Утомленные ночлегом,
Шли бойцы из всех берлог
Греться бегом, мыться снегом,
Снегом жестким, как песок[6].
Языкотражаетглубокое знание жизни и природы приобретенное
человечеством. И не только специальный язык разныхпрофессий-охотников,
моряков, рыбаков, плотников, - но и общенародный словарь впитал в себяэтот
богатый и разнообразный житейский опыт. В живой народной речизапечатлелось
так много накопленных за долгие века наблюдений и практическихсведенийиз
тех областей знания, которые по-ученомуназываютсяагрономией,
метеорологией, анатомией и т. д.
Вступая вовладениенеисчерпаемымнаследствомсвоегонарода,поэт
получает заодно заключенный в слове опыт поколений,умениенаходитьсамый
краткий и верный путь к изображению действительности.
В одной из глав "Василия Теркина"("Поединок")изображаетсякулачный
бой.
Дерутся герой поэмы, "легкий телом" Теркин,исолдат-фашист,"сытый,
бритый, береженый, дармовым добром кормленный".
В этом неравном бою
...Теркин немцу дал леща,
Так что собственную руку
Чуть не вынес из плеча.
Кажется, невозможно былоизобразитьболееловкоиестественнотот
отчаянный, безрасчетный, безоглядный удар, который мог, чегодоброго,ив
самом деле вынести (не вырвать, а именно "вынести") руку из плеча.
Мызнаемнемалолитераторов,которыелюбятщеголятьпричудливыми
простонародными словечками и затейливымиоборотамиречи,подслушаннымии
подхваченными на лету.
Нонеэтимисловеснымиукрашениямиопределяетсякачество языка.
Такиеслучайные речевые осколки только засоряют язык. Подлинная народная речь
органична, действенна, проникнута правдой наблюдений и чувств.
Мы должны оберегать язык от засорения, помня, чтослова,которымимы
пользуемся сейчас, - с придачей некоторого количества новых, - будут служить
многие столетия после нас для выражения еще неизвестных нам идейимыслей,
для создания новых, не поддающихся нашему предвидению поэтических творений.
И мы должны быть глубоко благодарны предшествующим поколениям,которые
донесли до нас это наследие - образный, емкий, умный язык.
В нем самом есть уже все элементы искусства: и стройнаясинтаксическая
архитектура, и музыка слова, и словесная живопись.
Если бы язык не был поэтичен, не было бы искусства слова - поэзии.
В словах "мороз", "пороша" мы чувствуем зимний хруст. В словах"гром",
"гроза" слышим грохот.
Взнаменитомтютчевскомстихотворенииогрозегремитраскатистое
сочетание звуков - "гр". Но в трех случаях из четырех эти аллитерации создал
народ ("гроза", "гром", "грохочет") и только одну ("играя") прибавил Тютчев.
Все, из чего возникла поэзия, заключено всамомязыке:иобразы,и
ритм, и рифма, и аллитерации.
И, пожалуй, самыми гениальнымирифмами,которыекогда-либопридумал
человек,былите,которыеупоэтовтеперьсчитаютсясамымибедными:
одинаковые окончания склонений и спряжений. Это былакристаллизацияязыка,
создававшая его структуру.
Однако немногие из людей,занимающихсяпоэзией,ценятпо-настоящему
грамматику.
В обеспеченных семьях дети не считают подарком башмаки, которыеуних
всегда имеются. Так многие из нас не понимают,какоевеликоебогатство-
словарь и грамматика.
Но, тщательно оберегая то и другое, мы не должны относиться к словамс
излишней, педантичной придирчивостью. Живойязыкизменчив,какизменчива
сама жизнь. Правда, быстреевсегостираютсяивыходятизобращенияте
разговорно-жаргонные слова и обороты речи,которыеможноназвать"медной
разменной монетой". Иные же слова и выражения теряют свою образность и силу,
превращаясь в привычные термины.
И очень часто омертвениюиобеднениюязыкаспособствуют,насколько
могут, те чересчур строгие ревнители стиля, которые протестуют против всякой
словесной игры, против всякого необычного для их слуха оборота речи.
Конечно, местные диалекты не должны вытеснять или портитьлитературный
язык, нотеилииныеоттенкиместныхдиалектов,которыевынайдете,
например, уГоголя,Некрасова,Лескова,ГлебаУспенского,уГорького,
Мамина-Сибиряка, Пришвина, придают языку особую прелесть.
Всякая жизнь опирается не только на законы,ноинаобычаи.Тоже
относится и к жизни языка. Он подчиняетсясвоимзаконамиобычаям-то
выходит из своего русла, то возвращается в него, меняется, играет и зачастую
проявляет своеволие.
Нельзя протестовать, скажем, против установившегося у москвичейобычая
не склонять слово "Москва", когда речь идет о Москва-реке.Собственноеимя
реки, озера или города у нас как бы сливается сословами"озеро","река",
"город". И в этом своеобразное очарование (Пан-озеро - на берегуПан-озера;
Ильмень-озеро - на берегу Ильмень-озера; в Китеж-граде, в Китай-городе).
Чистота языка - не в педантичной его правильности.
Редактор"Отечественных записок" Краевский настойчиво указывал
Лермонтову на неправильность выражения "Из пламя и света рожденное слово".
Лермонтов пытался было исправить этоместовстихотворенииидолго
ходил по кабинету редактора, а потом махнул рукой. Пусть, мол, остается, как
было: "Из пламя и света"!
Ихорошо,чтоонотакиосталось,какбыло,хотя,разумеется,
счастливая вольность Лермонтова никому не дает правапренебрегатьзаконами
языка.
Живое слово богато и щедро. У него множество оттенков, в то время как у
слова-термина всего только один-единственный смысл и никаких оттенков.
В разговорной речи народ подчас выражает какое-нибудьпонятиесловом,
имеющим совсем другоезначение,далекоеоттого,котороетребуетсяпо
смыслу. Так, например, слова"удирать","даватьстрекача","улепетывать"
часто заменяют слова "бежать", "убегать", хотя в буквальном их значениинет
и намеканабег.Новтакихсловахгораздобольшебытовойокраски,
образности, живости, чем в слове, которое значит только то, что значит.
О живом языке лучше всего сказал Лев Толстой:
"...Сколько я теперь ужмогусудить,Гомертолькоизгаженнашими,
взятыми с немецкого образца, переводами... Невольное сравнение - отварнаяи
дистиллированная теплая вода и вода из ключа, ломящая зубы-сблескоми
солнцем и даже со щепками и соринками, от которых она ещечищеисвежее".
(Из письма Л. Н. Толстого А. А. Фету, 1-6 января 1871 г.)
|
